Звенит звонок. «Отбой, спальные места занимаем!» – кричит надзиратель и выключает в камере свет. Минут через 10 за окном начинается вечерняя перекличка, арестанты из разных камер общаются между собой. Девушка с красивым голосом кричит: «Тюрьма, дай погремуху!» (в переводе на литературный русский язык это можно перевести так: девушка просит, чтобы ей или кому-то из её сокамерниц дали кличку). Чуть раньше обсуждалось, что у кого-то из девушек болит горло и один из участников беседы громко предлагает погремуху Ангина. Такая кличка девушки не нравится, она даёт это понять и даёт понять, что хотела бы какой-нибудь другой вариант. Ещё кто-то из заключённых вмешивается в разговор и объясняет, что эта девушка маленькая как Дюймовочка (в СИЗО заключённые часто знают друг друга по голосам и почти не видят лично). Тут милую беседу прерывает охранник, требуя прекратить кричать, занять спальные места и заняться непрерывным сном. Девушки (их немного тут) в основном сидят по народной статье 228 (за распространение наркотиков), а парни очень часто за преступления, связанные с насилием, тяжкие телесные, убийства.
***
В начале августа получаю больше 60 писем и открыток из Москвы, от политзаключённых из Тольятти, из Питера и даже из провинции Валенсия, Испания. Поздравляют с днём рождения, который у меня был 1 августа, стараются поддержать морально. Процитирую одно из писем: «Сота» опубликовала часть записок, и они очень трогают за живое, особенно Ремарк. Я почему-то не читал «Время жить и время умирать», надо будет исправить. Понимаете, это те мысли, которые пришли в голову самыми первыми, когда появились силы соображать. Вначале был просто шок. Мы несколько лет назад уехали из большого города и как-то так получилось, нашли то, что искали. Сделали дом. Здесь очень красиво и хорошо. И вот этот мир, к которому мы долго и непросто шли, взяли и перечеркнули. Вроде бы всё так же, но мира больше нет. И вот тут-то и нахлынули те мысли, похожие на рассуждение у немецкого офицера у Ремарка. Потом уже узнал про 353 и 354 статьи УК РФ (о развязывании войны – ред.) и статью 93 Конституции РФ (об отрешении президента от должности за совершение тяжкого преступления – ред.), стал писать депутатам».
***
На прогулке заключённые обсуждают особенности правосудия Республики Алтай: «Они здесь все между собой тесно переплетены. Один родственник в суде, второй в прокуратуре, третий в Следственном комитете», – говорит один из заключённых. Честно говоря, он употребил не слово «переплетены», а его матерный синоним, означающий интимные связи. «Их задача не истину выяснить, а медальку потяжелее себе заработать, поэтому нужно фиксировать их косяки и обжаловать за пределами РА в кассации», – говорит другой заключённый. Похоже, что так. Случайно довольно подробно познакомился с одним сложным делом, по которому люди сидят здесь уже 4 года. В 2018 году в местных СМИ появилось официальное сообщение об аресте межрегиональной банды вымогателей. По мнению следствия, злоумышленники жестоко избивали мужчину-потерпевшего, страшно пугали женщину-потерпевшую, вымогая у них миллионные суммы и жильё. Но при прочтении судебного протокола (так случилось, что он попал в мои руки) стройная картина обвинения расползается. Выясняется, что потерпевший и потерпевшая не сами обратились в полицию, а к ним явились и потребовали дать показания. А теперь в суде потерпевшие говорят: нас не били, с нас квартиры не вымогали. И суд уже третий по счёту. Первый приговор был полностью отменён здесь, внутри, в Республике Алтай, из-за фальсификации судебного протокола. 24 августа в Майминском районном суде было очередное заседание по этому делу. Не думаю, что обвиняемые ангелы, но судить нужно по доказательствам.
И ещё. Когда-то залы судебных заседаний были излюбленным местом для времяпрепровождения публики. Сейчас залы судов обычно пусты. Возможно, представителям прессы стоит на регулярной основе приходить на первые судебные заседания, сколько-нибудь значимые дела, на те заседания, в которых обвиняемые высказывают своё отношение к предъявленному обвинению. Понятно, что в 90% случаев никакой особой интриги нет, но иногда попадаются и драматические истории, и в том числе случаи грубого нарушения законности. В этом случае огласка может помочь.
***
Вновь отвечаю на письма, в том числе отправленные активистами партии «Яблоко» ж – в качестве обратных адресов указаны Новосибирск и Москва, офисы «Яблока». В одном из писем я попытался напомнить о довольно заметной вехе на пути России из демократических государств в автократии. Цитирую: «В случае с Путиным этот процесс растянулся во времени. Сначала была рокировочка, затем удлинение сроков и полномочий. И лишь к 2020 году «стареющий император», отчаявшись уговорить хитрого белорусского диктатора Лукашенко на «создание союзного государства» (что означало бы новый отсчёт с нуля плюс некоторую вариацию на тему «СССР возрождается»), пошёл на банальную перестройку Конституции под себя. В США по этому поводу высказались очень ехидно: мол, перепись Конституции под себя – это излюбленное развлечение африканских президентов-диктаторов. Таким образом, квазиреферендум июля 2020 года был предпоследним шагом к тому, что происходит сейчас. Хочу напомнить: в 2020 году я был одним из участников компании «Нет!», которую организовала Юлия Галямина и ещё ряд активистов. В рамках компании «Нет!» я пытался пропагандировать идею селфи с бюллетенями, в которых уже проставлена отметка за вариант «нет». Некоторые особенности квази-референдума 2020 года, отсутствие ограничений на агитацию «против» и растянутое на 5 дней голосование давали возможность в случае вовлечения лидеров общественного мнения послать достаточно мощный сигнал: общество против вечного Путина. Увы! Тогда из знаковых фигур эту идею поддержал помимо Юлии Галяминой лишь Михаил Ходорковский. Очень многие оппозиционные лидеры, включая Алексея Навального и моего партийного руководителя Михаила Касьянова, выступили за ничегонеделание – за бойкот. Некоторые особенности агитации «бойкотчиков» (я не про Навального и Касьянова, я этого не замечал): в частности, ложное утверждение, что поправки в Конституцию якобы уже были приняты в марте 2020 года и голосование 1 июля якобы юридически было бессмысленным, выдают торчащие уши администрации президента. Похоже, были заряжены на призывы к бойкоту интернет-тролли, кормящиеся из бюджета. Обо всём этом я писал в блоге на «Эхе Москвы». Где теперь, правда, искать всё, что было, на уничтоженном «Эхе»? На вэйбек (way back), машинах-архивах интернета. Кое-что, наверное, найдётся по хэштегу #селфипротивообнулись. В том числе вот такой анекдот, переделанный из байки советских времён:
На двери дома культуры висит объявление: «Почему 1 июля бессмысленно идти и голосовать «против», а нужно обязательно бойкотировать это голосование?» Мужичок в очках заходит в зал и наблюдает как бойкий лектор внушает зрителям: запомните, глава ЦИК Панфилова заявила, что закон о поправке, принятый Госдумой в марте, полностью соответствует Конституции. Это означает, что поправки уже вступили в силу, поэтому только бойкот. Вопросы есть? Мужичок в очках поднимает руку и говорит: «У меня два вопроса. Первый: из утверждения о полном соответствии закону Конституции вы делаете вывод о том, что поправки уже вступили в силу. Вы умышленно допускаете эту ложную ошибку? И второй вопрос: в соответствии со статьёй четвёртой закона поправки вступают в силу только в том в случае, если за них проголосует больше людей, чем против. Зачем же вы лжёте, что поправки уже вступили в силу? Лектор – а вы кто? Мужичок в очках - я юрист. Лектор – вот и идите отсюда на хрен, лекция для демшизы.
Почему-то вспомнились эти споры двухлетней давности. Теперь понятно, что история с обнулением была промежуточной остановкой на пути к 24 февраля 2022 года. Там уже компания «Нет!» всё же развернулась. Это фактически была компания против Вечной Власти Путина. К примеру, у нас в Республике Алтай на некоторых округах за вариант «нет» проголосовало более 40% явившихся на участки избирателей. Штаб компании «Нет!» выпускал отличные антипутинские листовки. Мы заклеили ими остановки в Горно-Алтайске. В общем, жаль, что из-за раздрая в оппозиции компания «Нет!» не была развёрнута в полную силу по всей России.
***
Опять в автозаке плачет женщина. «Сколько дали?» – спрашивает один из зеков. «Два года, – доносится из стакана, – вытащила деньги из кармана». Когда плачущую женщину вывели из автозака, один из зеков, пожилой уже крадун-рецидивист, задумчиво говорит: «А может, и к лучшему, что её посадили, она здесь хотя бы в себя придёт, она же на воле скорее всего непрерывно пьёт». Республика Алтай – маленькая деревня. Когда я чуть позже пересказал эту историю с плачущей женщиной моему сокамернику, он сказал, что отлично знает её, она, действительно, беспрерывно пьёт несмотря на то, что она мать нескольких несовершеннолетних детей. А посадили её за кражу денег из кармана верхней одежды одного из собутыльников. Но это я узнал чуть позже. Пожилой крадун между тем развивает свою мысль и говорит, что тюрьма в наших условиях зачастую играет роль, которую в иных условиях могли бы играть социальные учреждения – ночлежки, специфические профилактории для алкоголиков и наркоманов. В больших российских городах что-то такое уже есть. По словам моего собеседника, в Барнауле бездомные люди имеют возможность переночевать, покушать, прийти в себя в чём-то вроде ночлежки. А здесь, в Горно-Алтайске, иному человеку для той же цели проще всего попасть на сутки, чтобы протрезвиться, или украсть что-нибудь и тут же сдаться.
Тут разговор, как обычно, скатывается к политике к обсуждению боевых действий. Один из зеков привлекается за тяжкие телесные. Говорит, мол, спрашивает адвоката, как ему вместо отсидки искупить вину кровью. Но адвокат сказал, что такой возможности нет. «Мы тут, в тюрьме, нужнее, – смеётся один из зеков, – я так-то убивать не люблю, но на войне войду во вкус». Я встреваю в разговор и говорю, что эта война несправедливая и не стоит на неё стремиться. Тут в разговор вмешивается один из охранников, находящихся в автозаке. Желая меня уличить, он во всеуслышание предлагает: «А ты расскажи зекам, за что ты сидишь и как ты в «Листке» назвал облыжно военных из Республики Алтай убийцами мирных жителей в Буче» (пригород Киева, где было найдено несколько сотен тел убитых гражданских: одно из двух обвинений, которые против меня официально выдвинуты, как раз касается резни в Буче). Не вопрос, слушайте, мне стыдиться тут совершенно нечего.
В конце марта или начале апреля министерство обороны Украины на сайте правительства Украины опубликовало список личного состава одной из дальневосточных частей Российской армии, которая, по данным украинской разведки, находилась в Буче в период её оккупации Россией. Мы исследовали этот список, нашли в нём 9 фамилий военнослужащих, чьи паспорта были выданы в Республике Алтай и – внимание!!! – не обвинили их в том, что они убивали гражданских, а, напротив, написали, что мы надеемся, что наши земляки были максимум свидетелями происходившего. После этой публикации в «Листок» стали звонить некоторые из упомянутых в ней людей и сообщать, что они в этой злополучной хабаровской части уже не служат, а уволились из неё ещё год-два назад. Внимательное изучение списка с сайта правительства Украины показало, что самый новый паспорт в нём датирован концом 2017 года. То есть список части, который достался украинской разведке, был, очевидно, не свежим. Обо всём этом было написано в «Листке» в номере от 13 апреля, который вышел, когда меня уже задержали в Москве. Так что никто жителей Республики Алтай в «Листке» не обвинял в соучастии в убийствах мирного населения, и не надо передергивать! Не знаю уж, какое это впечатление произвело на охранника, но он сообщил в ответ, что кто-то из его друзей в данный момент воюет и утверждает, что это именно украинские солдаты убивают собственное мирное население.
***
Тем временем Минюст России опубликовал методическое письмо под названием «Об особенностях судебных лингвистических экспертиз информационных материалов, связанных с публичным распространением под видом достоверных сообщений заведомо ложной (недостоверной) информации». В этих рекомендациях в отношении того, в чём меня обвиняют, подтверждается давным-давно устоявшаяся в российском законодательстве позиция заведомо ложной информации. Такая информация, которая изначально не соответствует действительности, о чём достоверно было известно лицу её распространившему.
Далее в рекомендациях указано, что распространение заведомо ложной информации под видом достоверной предполагает использование поддельных документов, видео, либо документов и записей, имеющих отношение к другим событиям. Почему на фоне таких разъяснений Минюста я (а также Илья Яшин, Володя Кара-Мурза) и другие политзаключённые, которым шьют 207.3, до сих пор находимся в тюрьмах, не понимаю.
***
Слушаю «Радио России» и «Маяк» временами: и смешно, и грустно. Бойкие ведущие, кажется, с «Радио России», спрашивают у специалиста – как насчёт искусственного интеллекта для самолётов на российской элементной базе. Как бывшему программисту мне известно, что развитие отечественных процессоров остановилась в конце девяностых на уровне аналогов intel 386. То же самое слышу от специалиста. Он горько сетует, мол, сложно на процессорах девяностых годов реализовать искусственный интеллект. И тут бойкий радиоведущий начинает его затыкать, откровенно сворачивать разговор. Через некоторое время опять-таки по радио новость: Росавиация дала добро на перестановку запчастей с одного неисправного самолёта на другой. Зачем – по радио не объяснили. Но это секрет Полишинеля. 80% авиапарка России – Боинги и Airbus. После 24 февраля поставки запчастей к ним под санкциями. Теперь будем собирать из двух самолётов один. На какое-то время этого хватит, что-то возьмём у Ирана. Иранцы, которые много лет находятся под санкциями, производят некоторые запчасти для западных самолётов. Будем надеяться, что качество иранских запчастей выше, чем у китайского совместимого автопрома.
В связи с вышеизложенными новостями российской гражданской авиации предоставляется целесообразным перед каждым вылетом строить пассажиров у самолёта, звать священника РПЦ и проводить освящение самолёта с коллективным молебном о благополучном полёте и заодно за здравие Путина. А в случае чего привлекать его за ненадлежащее исполнение обязанностей. Его – в смысле священника РПЦ, конечно. Плохо освятил, упал самолёт – ну так изволь отвечать.
